Как там мой бурундук?

Откуда берутся ошибки? Когда пишу ночью-всё нормально. Читаю утром-краснею от стыда. Ну кто там меня позорит? У меня ночью не хватает сил перечитывать, а если не опубликую сразу, то не решусь никогда. Как быть-то?
От Куйтуна, километрах в стах, есть таёжное озеро. Мы с дедом добирались на рейсовом транспорте. Это ГАЗ-51, на кузове установлены скамейки, народ сидит спиной вперёд, рядами и дышит друг другу в затылок. Если перед вами упитанная дама, то всё её достоинство, по хозяйски, размещается между вашими коленками. Дорога лесная-машина не спеша переваливается с боку на бок. Через пол часа все становимся, как одна семья. И наобнимаемся, и нацелуемся, и имеем кое какое представление о разных разностях. Смех, шутки, песни и никаких обид.
По дороге несколько таёжных полустаночков. Встречают собаки и поросята. Гуси, утки, куры, индюки я во внимание не беру. Собаки тоже для вида брехают-все добрые, сытые, вольные и без ума от человека.
Коровы, овцы, козы тоже при деле и на глаза не лезут.
Свиньи! Даже не свиньи, а огромные хряки-папы и свино-мамы со своими очаровательными детишками. Дорога через деревню закрыта. В колеях лужи под кузов в любую погоду, в лужах кимарят огромные кабаны со своими подругами. Сейчас такую картину не увидешь. Люди забывали сколько у них живности, а живность путала дворы-просто шла куда ближе и скорей бы подоили. Что за порядки были в моём детстве?
На озеро добирались к полудню. Шалаш, дрова, костёр и чай с жимолостью. Ягоду собирал ртом-она везде. Горьковатая, но как виноград-дотронься рукой- лопнет, не отмоешь краску-только в рот. До вечера наслаждались одиночеством. Когда темнело-лес собирался у костра тесным кружком. В костёр подкладывали пару колодин и после чая с поджареным салом на чёрном, душистом хлебе, незаметно растворялись в обнимку со своими мечтами.
Утром дедушка будил меня, когда чай налит по кружкам, а лес ещё спал.
Выходили затемно. Дедуля отталкивался длинным шестом, я сидел на носу лодки и ёжился от тумана. Утром всегда туман. Подплывали к краю зелёного ковра и опускали якорь.
Ловили окуня. Какие там водятся окуни-берёт сразу, тянет так, что удилище в дугу. Резко тащить ни-ни-отдаст губу, но не покажется на глаза. Удовольствие, азарт, радость, восторг, упрёки... и снова азарт и восторг.
Как только первые лучи солнца притрагиваются к кромке зелёного ковра-он оживает. На глазах половина озера покрывается снегом. Белые кувшинки с треском раскрывают свои обьятья навстречу солнышку. Тут не до рыбалки-сидишь и боишься шевельнуться. Ни слов, ни мыслей-сиди и запоминай для своих внуков.
С другой стороны из тумана выплывает мельница. Откуда она здесь взялась? По щучьему велению? Никто не помнит-сторожилы пожимают плечами. Что за тайна? Ни одно бревно не подгнило-кто так строил? Специалисты приезжают, уезжают, дерут затылки-затылки тоже в недоумении.
Вокруг тайга, тишина. Рыбачат только местные-одна две лодки и никогда не разговаривают громко-так, чуть-чуть от избытка чувств. Ни мусора, никаких порубок-берегут свою землю, своё озеро.
Когда солнышко пригревает, озеро синеет и оттуда, из глубины на тебя кто-то смотрит. Я деда спрашивал-кто это? Он улыбался и прикладывал палец к губам. Мол, рано тебе-ты запомни и не забывай о чём спрашивал. Я запомнил.
А сколько там интересного с нами происходило. Обязательно расскажу о знакомом бурундуке. Пять лет я с ним дружил. Он знал, что мы гости и вёл себя соответственно-рюкзак весь светился дырами. Его работа. Хозяин. Какие претензии?
Всем приятных снов. Ночь-я не читаю. Иду спать к шалашу и другу бурундуку.